(ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ) - Игорь Афанасьев

Главное, о чем успел подумать Филимон, это то, что грохот его падающего тела может разбудить всю казарму. Тело медленно, но неуклонно съезжало по идеально гладкой поверхности крыши, и Филимон уже раскинул руки, чтобы при взлете ощутить тугую поверхность воздуха под крылом.

Рука Тараса впилась в его воротник, и ткань больно сдавила горло. Сам Тарас распластался по крыше, держась одной рукой за какой-то провод, а второй удерживая ускользающего товарища. Филимон лежал на спине, а над его головой весело подмигивало яркими вспышками созвездие Скорпиона. Тихий голос, словно издалека, оказался где-то рядом и как бы продолжил начатую ранее мысль:

— В месяц Бул воды потопа покрыли землю и стояли на земле 40 дней, мир не мог забыть об этом до тех пор, пока царь Соломон не построил Иерусалимский Храм и не завершил его в месяц Бул. Знак месяца — Скорпион, буква месяца — Нун, но вав-гей-йуд-гей — только левой рукой космос услышит. Воды потопа очистили землю, но грехи людские превратили воды Торы в горькие воды. Не давай волю желаниям, научись обуздывать себя и ты достигнешь любых поставленных целей!

— Это ты где вычитал? — переспросил Тараса Филимон

— Ты о чем, Фил? — проскрипел голос друга, и он стал осторожно подтягивать товарища к себе

— Ре, — спела струна Филимону.

— Си, — отразилась она же на Филькином ладу.

Филимон развернулся лицом к крыше и спокойно сказал Тарасу:

— Отпускай, взлет переносится на более поздний срок!

— Ну, гляди, — тот разжал руку и с удивлением смотрел вслед Филимону, который твердым шагом пересек крышу, словно шагал по ровному и надежному асфальту. За ним добрался до второго чердака и сам Тарас.

Уже в парадном Филимон тихо шепнул ему:

— Ты кто по знаку Зодиака?

— Не помню, — задумался Тарас, — вроде бы Рак.

— А, вот почему ты Скорпионов вылавливаешь, — крепко пожал руку товарищу Фил.

— Ты вроде как с крыши свалился, — засмеялся Тарас, — может вернемся?

— Утром обязательно! — отворил двери общежития Филимон, и они оказались на узкой бетонной дорожке, проходившей вдоль внешнего ограждения части. Отсюда они быстро шмыгнули в придорожные кусты и уже через двадцать минут хорошей рысцы оказались возле маленького обшарпанного автовокзальчика, с обязательным «Мак-Дональдсом» и вонючим туалетом. Успели они в самый раз — последний автобус уходил на Киев. По дороге Тарас успел сунуть в карман Филимоновой куртки бумажку с номером телефона Нетруненко и строго наказал вернуться к шести утра.

Грозно урча мотором и расталкивая лучами мощных фар загулявшие легковушки, автобус понесся по ночной автостраде. Утонув в глубоком кресле Филимон прокручивал пленку событий последних дней в обратную сторону, и вдруг, в каком-то кадре ему показалось, что он увидел промелькнувшее лицо Давида.

— Ну, наконец — то, — радостно потер руки коротышка, — с вами выйти на связь стоит больших трудов! Ваши мозги заняты исключительно мыслями о земных тяготах, и заставить вас подумать о вечном можно только сбросив с крыши!

— Так это все ваши штучки? — покачал головой Филимон.

— Штучки, как вы изволите выражаться, исключительно ваши, — скорчил постную физиономию Давид, — но вы хоть и медленно, но приближаетесь к цели. Посему, мы сочли нужным по-прежнему оказывать вам знаки внимания и заботиться о вашем бренном теле.

— То есть, я могу творить, все что я хочу? — нагло поинтересовался Филимон.

— В разумных пределах, — вежливо отпарировал Давид, — важно не отвлекаться от главной цели. Вот сейчас вам нужно будет захватить с собой из дому все ваши записи, потому что, как ни странно, мы не нашли их в компьютере. Очевидно, вы их куда-то благоразумно спрятали!

— Послушайте, Давид, я прекрасно понимаю, что это сон, — не унимался Филимон, — но даже во сне, мне приятно возразить вам и сказать, что я сам приму решение, как мне поступить с моими записями.

— В году, эдак, 660 по христианскому летоисчислению, — пожевал тонкие губы Давид, — мой хороший приятель сказал: «Когда ты отступаешь, смерть стоит сзади тебя, и твоя встреча с ней — неизбежна.» Предвижу ваш настырный интерес и сообщаю имя приятеля, которое вам все равно уже ничего не скажет: Али Ибн Аби-Талиб.

— Познакомите? — съехидничал Филимон.

— Возможно, — вежливо раскланялся Давид, — но сейчас вам пора выходить! И не забывайте, что сны бывают вещими.

Автобус, действительно, уже подрулил к зданию киевского автовокзала и Филимон отметил про себя, что дорога заняла всего час, и что на часах двенадцать часов ночи.

Он быстро поймал такси, и когда таксист поинтересовался адресом, уверенно произнес:

— В центр. На Большую Житомирскую.

У двери своей квартиры он вдруг подумал о том, что не позвонив с автовокзала поступает глупо, но менять ситуацию уже было поздно и он нажал кнопку звонка.

— Я знала! — Анжелка повисла у него на шее, и он почувствовал нечто подобное тому моменту, когда океанская волна догоняет тебя и поднимает серфинг вместе с тобой на недосягаемую высоту, чтобы секундой позже ты рухнул в самую глубь вечности с ощущением счастья и свободы.

Они никогда еще не были так едины в своих желаниях. Словно все, что было между ними до сих пор, было лишь намеками на чувство. Порыв, момент, восторг, тысячи мимолетных мгновений и всплесков света и тьмы. Анжелка прошлепала голышем на кухню и приготовила кофе. Филимон зажег ночник и увидел, что на столе расстелена карта, а на ней лежит раскрытая книга Розенкрейцеров.

— Я, наверное, плохо поступила, да? — Анжелка набросила халат и виновато глядела на него из-под густых ресниц. — Но я все равно ничего не понимаю в этой книжке!

— Я и сам ничего не понимаю, — успокоил жену Филимон, — но ты просто хулиганка: бросила свою квартиру, залезла в чужую и не отвечала на звонки мужа, который честно исполняет обязанности будущего гражданина!

— Кошмар! — схватилась за голову Анжелка. — Я себе представляю, что ты мог подумать!

— Нет, — покачал головой Фил, — ты даже не представляешь себе этого!

Он взглянул на будильник и увидел, что стрелка приближается к трем часам ночи.

— Мне пора, — вскочил он как солдатик на пружинке, — я должен быть в шесть в части!

— Сумасшедший, — провела рукой по его лицу Анжелка, — тебя не расстреляют?

— Если попадусь, то посадят на электрический стул, — торопливо глотнул горячий кофе Филимон.

— А вот и нет, — ткнула пальчиком ему прямо в лоб Анжелка, — никто ничего не может тебе сейчас сделать плохого. Я это точно знаю.

— Почему ты так думаешь? — насторожился Филимон и взглянул на расстеленную на столе карту.

— Да, да, вот именно, — Анжелка подошла к столу, — я ничего не понимаю в твоих секретах, но сегодня твой Скорпиончик так весело подмигивал мне, что я просто уверена — звезды с нами!

— А мы — с ними! — обнял жену Филимон и долго не мог отпустить ее вновь. Он с трудом успел на утренний автобус, но был абсолютно уверен в том, что обязательно поспеет вовремя. У двери офицерского общежития он был без пяти шесть.

Тарас не повился ни в шесть, ни в десять минут седьмого. Сидя в кустах, Филимон с удивлением увидел, что из распахнувшихся ворот чати выползают грузовики и выстраиваются в походную колонну. Он увидел и ребят из своей роты в одном из грузовиков, но ничего не мог предпринять. Фил понял, что случилось нечто непредвиденное. Он вернулся к автовокзалу, позавтракал и постарался собраться с мыслями.

В часть нужно было попасть обязательно. В противном случае он здорово подводил лейтенанта, да и самого себя. Но нужно было найти Тараса, без которого в часть тоже не было смысла возвращаться. Тем более нужно было понять, куда отправилась часть и не разыскивают ли их с собаками.

Он оправился к уже обжитому месту в придорожных кустах и там дождался вечера. Когда он увидел длинную тень, метнувшуюся к дверям пустынного общежития, то ни секунды не сомневаясь громко крикнул:

— Тарас!

— Старик! — радостно раскинул лапищи совершенно пьяный Тарас. — Ты настоящий друг, я тебя уважаю. Но пить больше не могу.

— Чего делать будем? Часть куда-то выехала.

— Куда, куда, — силился собрать мысли Тарас, — может на учения в эти. Как их. Кузминки? Нет, Кузнецовки, по-моему. Хер его знает, полигон — это же военная тайна. Ты, старик, не представляешь к какой я барышне попал в руки. Ты прости, что я не пришел! Но я просто не мог….

Они вновь вернулись на треклятый автовокзал уже к отходу последних автобусов. Лихорадочно пробежав список пунктов, напоминающих по названиям «Кузьминки-Кузнецовки», Филимон увидел, что пунктов таких сорок восемь, но автобусы еще отправлялись только в три точки: Малые Кузаки, Козаки и Кузьки.

Голос диктора-информатора неожиданно произнес: